Председатель правления некоммерческого партнерства «Алтайский союз предпринимателей» Юрий Фриц рассказал «ПОЛИТСИБРУ», чего малый и средний бизнес хочет от государства, чем чиновники отличаются от предпринимателей, и почему молодежь притягивает госслужба.

- Есть много разных организаций, которые призваны защищать интересы бизнеса – «Деловая Россия», «Опора России», уполномоченный по правам предпринимателей, Союз предпринимателей Алтайского края. Что между ними общего? В чем различия?

- В принципе, мы, наверное, делаем одно дело. Оно называется - поддержка и развитие малого и среднего предпринимательства в нашей стране. Разница в деталях. Во-первых, Союз предпринимателей – одна из немногих крупных общественных организаций, которая федерально не интегрирована. У нас нет московского руководства, условно говоря, линии партии, которой мы должны следовать. Мы ориентируемся по ситуации в Алтайском крае и работаем только на территории Алтайского края. Естественно, взаимодействуем с коллегами из организаций, которые вы перечислили, в том числе, с подобными нашей, организациями из других регионов.

Во-вторых, мы действительно ориентированы на интересы малого и среднего предпринимателя. «Деловая Россия», на мой взгляд, больше тяготеет к крупному предпринимательству. Нужно понимать московские особенности и руководство федеральных предпринимательских структур. Они, все-таки, общаются на другом уровне, в том числе, с представителями крупного бизнеса. Мы говорим, что сфера нашей работы – самый маленький предприниматель, индивидуальный предприниматель и средний бизнес, который работает на земле у себя в регионе. И наша задача всемерно его поддерживать и развивать.

- Люди же, наверное, обращаются к вам, когда у них возникают какие-то проблемы. Получается помогать?

- Есть локальные ситуации, когда у кого-то возникла проблема. У нас даже есть такое подразделение, оно не всегда востребовано, мы называем его «скорая помощь». Нагрянул ОБЭП или маски-шо, и мы членам своей организации оказываем услуги с привлечением юристов, чтобы защитить от произвола, чтобы все проходило в рамках правового поля.

Но главная наша задача – это работа с законодательством, работа по системным вопросам, по той проблематике, которая касается ни кого-то персонально, а всех. К сожалению, не все вопросы можно закрыть на уровне муниципалитета или региона. Но есть хорошие примеры. Мы видим, что те инициативы, над которыми мы работали  и транслировали на федеральный уровень, находят там свое отражение. Мы серьезно боролись и боремся за отмену онлайн-касс для тех, кто работает на ЕНВД. У них другая система налогообложения, непривязанная к оборотам. Поэтому введение онлайн-касс для них не то что нецелесообразно, но и болезненно. Это достаточно дорогостоящая система. Нельзя сказать, что мы добились прорыва. Но сегодня мы видим, что предприниматели на ЕНВД будут работать с онлайн-кассами не раньше 2018 года. А тех, кто не успеют установить, но будут иметь договор на поставку и внедрение этого оборудования, налоговая не будет штрафовать.

По этому вопросу мы обращались в Государственную Думу, писали председателю Правительства России Дмитрию Медведеву, работали вместе с уполномоченным по правам предпринимателей в крае Павлом Нестеровым. Когда мы наполняем эфир инициативами, они где-то находят свое отражение. Кто-то из руководителей других объединений берет их на вооружение, где-то депутаты помогают.

Я считаю, что мы добились хороших результатов по контрольно-надзорной деятельности. Мы долго транслировали необходимость к переходу на риско-ориентированный подход к проверкам малого бизнеса, к сокращению проверок, к предупреждениям за первое нарушение или незначительное нарушение. И позитивные изменения произошли.

Но дел остается много. Нельзя сказать, что малый и средний бизнес сегодня находятся в плачевном состоянии, но, тем не менее, мы не видим фундаментальных, системных изменений, которые бы позволили сказать, что сделано все, что можно, для его динамичного развития. А предприниматель  сегодня может стать драйвером роста экономики и должен стать им. Потому что больше некому. У нас остались сырьевые компании. Если говорить об Алтайском крае, осталось всего несколько крупных системообразующих заводов, вышедших еще из Советского Союза, но новых крупных производств создано немного. А в малом предпринимательстве есть интересные примеры создания промышленных производств, сельхозпереработки. 

- Во всех регионах разный деловой климат. Какие особенности вы бы отметили в Алтайском крае?

- Наверное, главная наша особенность, что у нас сельскохозяйственный край. Хотя это обидно. В  свое время Алтайский край был и серьезным промышленным центром. Но, тем не менее, сегодня мы наблюдаем, что акценты смещаются в сторону производства и переработки сельхозпродукции. Потенциал в этой сфере гигантский. Сегодня мы еще достаточно много вывозим из края продукции с низкой добавленной стоимостью, по сути дела – сырье. Это и зерновые, и мука, мясо, молоко. Хотя все это можно глубоко перерабатывать в Алтайском крае. Здесь есть серьезный потенциал для роста.

Наверное, это должно каким-то образом стимулироваться. Не грантами, точечной поддержкой. У меня к этому скептическое отношение. Представьте, два предпринимателя работают, занимаются одним и тем же. Один в силу своих пробивных способностей грант получил, другой – нет. Соответственно, первый получил не совсем рыночное конкурентное преимущество.

На мой взгляд, поддержку надо оказывать всем – погектарную в растениеводстве, поголовную в животноводстве. Может быть, возможности государства ограничены в этом смысле, но, тем не менее, в мире поддержка оказывается именно так. Если посмотреть, сколько денег совокупно выделяется на те или иные программы, сколько денег уходит на содержание тех структур, которые занимаются вопросами распределения, то мы увидим, что при переформатировании эта поддержка сможет работать на всех.

На мой взгляд, программы поддержки бизнеса должны быть не такие, как сегодня. Как уже не раз говорилось, нам не надо давать рыбу, надо давать удочку.

- Власть много говорит о поддержке малого и среднего бизнеса. Создаются бизнес-инкубаторы, выдаются гранты начинающим предпринимателям. Это дает какой-то эффект?

- Разговоров, действительно, много и программ, действительно, много. По понятным причинам сегодня финансирование этих программ сокращается. Как я уже говорил, эти программы носят точечный характер. У нас даже есть такой термин – «грантоешки». Это люди, которые системно работают над тем, чтобы на каждый свой шаг получать грант. И порой их уже мало интересует живое развитие своего бизнеса. Говорится, действительно, много. А что делается – вопрос спорный.

Смотрите, может ли «ПЛАТОН», например, способствовать развитию малого и среднего бизнеса? На мой взгляд, не может. Может ли рост стоимости топлива, тарифов естественных монополий способствовать? Не может. Может ли ужесточение административных штрафов за малейшее правонарушение способствовать развитию? Тоже не может. Зачастую необоснованный рост кадастровой стоимости земли тоже не может. Ужесточение налогового администрирования, вроде, благая вещь. У нас до недавнего времени высокие налоги компенсировались несовершенством налогового администрирования. Сегодня с налоговым администрированием все в порядке, а налоговая система осталась прежней. На мой взгляд, существование теневых зарплат сегодня объясняется только высокими отчислениями от фонда оплаты труда.

Количество плановых проверок сократилось. Надо отдать должное прокуратуре, она за этим следит. Но зато выросло количество внеплановых проверок. И мы до сих пор видим, что они бывают и заказными. В общем, предпринимателям становится жить сложнее.

- На ваш взгляд, поддержка начинающих предпринимателей через бизнес-инкубаторы дает положительные результаты?

- Это дает им предоставление площади в аренду, информационную, консультационную поддержку. Но я бы посмотрел на проблему молодежи в бизнесе глубже. Сегодня информационное поле, бесконечные сериалы про богатых, банкиров, шоу-бизнес, развлекательные передачи формируют потребительский подход. Молодежь прагматична и рассуждает так: зачем идти в бизнес, рискуя временем, имуществом, здоровьем? Лучше стать чиновником, получать зарплату да еще получать бонусы. Мы с вами понимаем, о чем говорим.

Статистические данные говорят о том, что только восемь процентов молодых людей видят себя в бизнесе и только процентов пять в нем себя реализуют. Это крайне мало. В развитых странах эти цифры меньше тридцати не опускаются.

Я могу назвать единицы молодых людей, которые создали реальные производственные предприятия. А в большинстве своем, и это неплохо, сфера IT, услуги. Но без производства – фундамента экономики – сложно. А без молодежи в этой сфере вообще тяжело.

- Еще в администрации Александра Сурикова была комиссия по административным барьерам для малого и среднего бизнеса, ее возглавлял первый зам Николай Чертов? Сейчас есть что-то подобное?

- Эта комиссия работает до сих пор, называется – межведомственная комиссия по снижению административных барьеров, ее возглавляет первый вице-премьер Сергей Локтев. Она собирается минимум раз в квартал и рассматривает действительно острые, наболевшие вопросы. Союз предпринимателей в какой-то степени был инициатором создания и рассмотрения на ней дорожной карты по подключению к газовым сетям. Проблем в этой сфере гигантское количество. Несмотря на обилие газа в Алтайском крае, магистральный газопровод загружен, по-моему, процентов на тридцать. Но, как ни парадоксально, нет ни одной структуры, которая была бы кровно заинтересована в быстром, простом, удобном подключении бизнеса к сетям газоснабжения.

- Как вы считаете, почему? Про газ в крае регулярно говорят – туда строят ветку, сюда, что-то подключают. Но многие жалуются, что подключаться сложно и дорого.

- С государственной точки зрения объяснения нет. С чиновничьей точки зрения объяснение простое: сегодня сложилась такая ситуация, что чиновником тоже становится быть опасно. Чиновники находятся под постоянным прицелом своих проверяющих органов – Счетной палаты, прокуратуры, и их достаточно больно бьют за те или иные нарушения. Поэтому чиновники сегодня выбрали мудрую (смеется), но очень консервативную позицию: лучше не принять никакого решения, чем принять какое-нибудь, которое может оказаться ошибочным, и за это получить по шапке. Из-за этого, на мой взгляд, у нас все основные проблемы.

Сегодня есть система наказания чиновника за нарушения, но нет системы наказания чиновника за бездействие. За непринятие решения. Зачастую непринятие решения хуже, чем то, когда одно из ста решений окажется неправильным.

Что касается газа, то, как говорится, у семи нянек дитя без глаза. Есть масса структур, которые занимаются бюрократической волокитой, формально стоя на букве закона. У каждого ведомства свои регламенты, нормативные акты, внутренние распоряжения, и все это тормозит нормальное живое дело.

Бизнес так не работает. В бизнесе срок от принятия решения до его реализации минимален, потому что невыгодно инвестировать средства, а потом тянуть время. В бюрократическом аппарате, к сожалению, по-другому. Там нет стимулов для принятия быстрых и правильных решений, а есть консервативный, формальный подход. Плюс, прямо скажем, каждое ведомство в целях оправдания своего существования зачастую создает себе различные функции, регламенты, обрастая бумагами, сотрудниками. Каждому чиновнику нужно свое существование оправдывать, и поэтому бюрократический аппарат сегодня, на мой взгляд, побеждает здравый смысл.

Дмитрий Негреев.

Фото Олега Укладова.

Источник: ПолитСибРу